Он был фиолетовый, косматый, с бородавками и сначала она по-привычке делала вид, что не видит его, не замечает. "Да и вовсе я не боюсь!" - говорила она и съеживалась. А страх становился всё больше и больше. Он стал такой огромный, что уже даже не смог помещаться в сердце девочки и выполз наружу, а она всё храбрилась и пищала тоненьким голоском: "А я не боюсь! А мне не страшно! И не обидно, и не досадно!" И от каждой этой фразы, от каждого слова и мысли такой, он раздувался и раздувался. Вот стал уже почти в размер комнаты, где-то в углу затрещал шкаф, который чудище придавило своим пупырчатым задом, дышать становилось все сложнее, голова затуманивалась, но вдруг девочке вспомнились слова мамы, сказанные ей когда-то: "Самая храбрая вещь на свете, это признаться, что тебе страшно или обидно и сказать это!" Девочка посмотрела на чудище (оно уже начало придавливать её к стенке своими перепончатыми лапами), выдохнула и прошептала: "Мне страшно". Оно резко отдёрнулось и перестало расти, взглянуло удивленно своими маленькими черными глазками на девочку. Она посмотрела в эти чёрные глазки-пуговки, поежилась и сказала погромче: "Мне страшно!", - чудище еще чуть ужалось - "И обидно", добавила девочка. Теперь оно сочувственно зыркнуло на девочку. "И больно" - чудище грустно всхлипнуло. И тут девочка увидела, что чудище, хоть и мерзкое, но не такое уже и страшное и она снова оживилась! Ну точно, это же её собственный страх! "Ты мой страх и я тебя не боюсь!" - крикнула она прямо в его щетинистую морду. Чудище еще раз вздрогнуло, вздохнуло, и вдруг произошло что-то совсем волшебное, какая-то чудесная метаморфоза и в один миг оно превратилось в бабочку. Девочка поднесла её к глазам и увидела, что это вовсе и не бабочка, а крылышки. Ведь побежденный страх становится верой, а вера превращается в крылья. Только девочка не знала всего этого, она просто радовалась своей победе и переливалась смехом, звенящим от счастья: "Теперь у меня есть крылья и я смогу полететь высоко-высоко, к звездам и своим мечтам!")"